Простите, Ахмет Иссакович, если чем-то обидел. Видит бог, не хотел, особенно Вас. Потому что Ваши идеи в нефтяной геологии мне представляются самыми здравыми, они очень чётко укладываются в те практические результаты, что я получаю своими методами, и хорошо объясняют их.
Но если в вопросах нефтяной геологии Вы для меня самый большой авторитет, здесь я уже полностью доверяю Вашему видению этого вопроса, и собственных геологических моделей, вроде бы, не строю. Именно в «нарисованных» Вами моделях я всегда пытаюсь отыскать геологическую суть тех объектов, аномалии которых в виде их проекций фиксирую на поверхности Земли. То в вопросе, какие же методы наиболее эффективны и экономичны при поисках месторождений УВ, я с Вами не совсем согласен. Да, в отличие стратегии, навязанной органиками, Ваш подход гораздо более здравый и, безусловно, научно более верен. Но технологически он слишком громоздок и затратен, потому что опирается на чрезвычайно дорогостоящую 3D сейсморазведку. Причём достоинства данной разновидности сейсморазведки совсем не отрицаю, она была бы очень полезна при детальном изучении уже выявленного объекта, его объёмной геометризации. Но использование её на поисковой стадии — самоубийственно для экономики любого проекта небольших компаний.
Да, у меня уже есть неплохие успехи в вопросе поисков подземных вод, благодаря тому, что не стесняюсь здесь использовать нетрадиционные методы (БГФ), а также не признанные пока, но работающие на научно вполне признанных эффектах (РАП). И благодаря этому на больших поисковых площадях могу, как говориться, заткнуть за пояс любого специалиста, имеющего багаж гораздо более глубоких научных познаний в вопросах гидрогеологии по экономичности решения вопроса, а вследствие этого и по эффективности. Но опять же благодаря возможностям этих методов, и прежде всего БГФ, я не соглашусь с Вами, что поиски месторождений нефти сегодня — задача более сложная, чем поиски подземных вод в горно-складчатых районах. Причина этого в том, что подземные воды сами по себе не формируют прямых аномалий, на регистрации которых и основан БГФ метод. Искать их приходиться, опираясь на косвенные признаки, через связь более водообильных зон с элементами тектоники. И здесь опять же мне помогает Ваша теория о связи формирования коллекторов с системами горизонтального сдвига. Для водоносных зон это тоже актуально.
Между тем, как мной было однозначно установлено даже над реальными скоплениями УВ на автозаправках или газопроводами, а также на множестве известных месторождениях, почему то только углеводороды, в отличие от всех остальных полезных ископаемых, формируют над собой некие аномалии, которые наиболее чётко фиксируются в БГФ методе организмом (мозгом) человека. Хотя я вижу, что ряд предлагаемых аппаратурных решений тоже фиксирует эти аномалии, только через их вторичные электростатические проявления в воздухе. Но при этом уже нет той детальности исследований и возможности разделения аномалий по их разновидностям — различному проявлению от источников разного рода. А это и есть как раз та «изюминка», которая позволяет при использовании БГФ метода безошибочно идентифицировать месторождения УВ, отделяя их от «ложных» аномалий связанных с крупными непродуктивными разломами или крупными сериями даек, характерных для медно-колчеданных месторождений.
Кстати, я практически полностью согласен с Вашей критикой увлекшихся геофизиков в приведённых публикациях. И мой главный упрёк в их адрес – это безапелляционность суждения о сложных вещах, многие из которых пока находятся, по-видимому, выше понимания современной науки. Тем же грешат и многие энтузиасты биолокации. В отличие них и от Бембеля с его «геосолитонами», я не берусь однозначно трактовать явление, которое лежит в основе БГФ метода. Я только призываю всегда, чтобы на это явление обратили внимание теоретически более подкованные представители фундаментальных наук. Со своей стороны предлагаю лишь гипотезы на этот счёт, описания наблюдаемых мной эффектов и свойств скрывающегося за ними некого поля. Жаль, что Вы не видите этой разницы.
Что касается попыток практического использования мной БГФ метода, с точки зрения большинства представителей академических наук, возможно, непозволительного без их одобрения, то я вынужден действовать, не обращая внимания на такой не конструктивный подход. Конечно, у Вас и своих забот выше крыши, чтобы вникать в суть предлагаемых мной идей, тем не менее я не раз пытался донести их и до вас. Потому что мне казалось, что именно Вас они должны бы заинтересовать, т.к. они позволяют более оперативно и детальней увидеть подтверждение выдвигаемых Вами геологических идей, а может увидеть и что-то новое. Но, увы, Вы по-прежнему о БГФ судите по каким-то своим представлениям о биолокации, почерпнутым из всего того, что кочует на эту тему в интернете. Но всё это имеет мало общего с тем, что пытаюсь донести я.
Мне странно именно от Вас слышать о таком, действительно, недостатке метода, как не способность его определять глубины залегания залежей. Ведь руководствуясь именно Вашей теорией, я нахожу этот недостаток не очень существенным. При необходимости, обнаруженную залежь можно более детально изучить, используя и другие методы геофизики. Всё равно это будет гораздо дешевле традиционных подходов. Но в моём подходе, с учётом глубинной теории происхождения УВ, не так важна информация о глубине залегания залежи, т.к. стараюсь «посадить» скважину в жильную её часть. При этом чтобы она пересекла ещё и вышележащие пластовые залежи, если они имеются. А выделить и разделить их – у метода некоторая возможность имеется, на эту тему был мой доклад на 2-КЧ. При этом наличие обширных пластовых залежей позволяет надеяться, что первые притоки УВ можно будет получить ещё задолго до фундамента. А затем и ещё во множестве интервалов до самого фундамента, а скорее всего и ниже его. Совсем скоро сможем убедиться, позволяет ли метод добиться всего этого, опираясь на теорию о глубинной нефти и соответствующем строении месторождений УВ. При этом первые признаки присутствия УВ могут фиксироваться в таких местах уже гораздо выше пластовых залежей. Например, в хорошо изученной уже мной Курганской области могу посадить скважину в такое место, где первые признаки УВ можно почувствовать носом уже с 3 метров. По сообщениям в одном из форумов, на одном из обнаруженных мной здесь ранее продуктивных разломов именно с такой глубины стали доставать керн глины с сильным УВ запахом при бурении скважины на воду.
Что касается Вашего последнего замечания, что «…ни одна компания не станет бурить скважину в точке, какой бы привлекательной она не была, скважины бурят с целью открытия нефти на объекты, имеющие объемные параметры резервуаров (площадь, эффективную нефтенасыщенную толщину, пористость и др. промысловые характеристики), и самое главное - ресурсную оценку ожидаемых открытий, как минимум по категории С3 для поисково-разведочных скважин...». Из всего этого списка точно не будет проблем с площадью залежей. Нет других способов точнее установить её, чем это позволяет БГФ метод. Остальное, пожалуйста, карты в руки другим методам и умеющим думать геологам. А таких геологов я очень уважаю.
Возможен другой вариант, который я рекомендовал одному из инвесторов в ответ на примерно такие же претензии к методу, а он подтвердил, что они примерно так и поступают. «…Раз уж наша нефтяная наука настолько глупа (здесь я несколько смягчил выражение), что для выполнения основанных на её рекомендациях экономических требований государства необходимо делать бесполезную работу, выдавать ничего реального не несущие за собой цифры запасов и ресурсов, то остаётся только продолжать в эту игру для взрослых. Высасывайте эти цифры из пальца. В любом случае этот метод не менее точен, чем принятый сегодня подход. По крайней мере, он менее затратный. Ну, или минимизируйте все малополезные работы до минимально необходимых объёмов. Например, сейсморазведку можно ставить не на всей площади, а лишь в пределах выявленного БГФ методом контура залежи. А там уж по другим методам можно нарисовать какие-нибудь ловушки в этом контуре, вычислить их объёмы и т.д…».
Голосование